@setentive, а если так?.. Заранее извиняюсь, вдруг всё мимо.
***
Вы прогуливаетесь по тонкой, просвеченной солнцем насквозь аллее, кое-где розовеющей пышно цветущими персиковыми деревьями. Уши ловят мягкий неспешный отзвук плеска волн: наверное, море где-то совсем рядом, играется с невесомой серой галькой. Вы глубоко дышите и мурчите себе под нос "Spring Fever" Mamamoo, когда ваш рассеянный взгляд останавливается на очертаниях девушки в лёгком пальто, сидящей на ближайшей деревянной скамейке.
Черты её лица словно нарисованы мягким-мягким карандашом аккуратного художника, может быть, даже вылеплены с великой осторожностью чьими-то лёгкими движениями, как линии живой, светлой скульптуры; цвет щёк — персиковые лепестки; губы по-доброму напоминают о повседневности, но только о той, в которой ещё не потеряна забота и искренность. Вы с удивлением замечаете, что в умелых, спокойных, но чувствительных ладонях девушки лежит карандаш, выводящий на бумаге еле различимые линии — набросок, что ли? Девушка — её зовут Мила, почему-то решаете вы — чуть заметно хмурится и подаётся вперёд, определяя построение каждой чёрточки; её губы порою немного поджимаются; карандаш скользит и скользит по белому пространству...
Вы задумчиво улыбаетесь и тоже достаете из кармана листик в клеточку, но рисуете не карандашом, а черной ручкой, оперевшись о тёмный ствол дерева, подсвеченный ласковым солнцем. Вы выводите простой эскиз морской чайки, вольной и прекрасной, и незаметно кладёте рисунок в сумку девушки, тихонько ступая дальше по дорожке.
Искристо, блестяще шелестят за деревьями тёплые волны.
Вот бы иметь домик, пронизанный солнечными лучами, и по утрам сидеть на веранде. На остальное у меня сейчас не очень хватает сил — только покой, покой.
Спать на скамейке в колледже три часа подряд в обнимку с томиком Джейн Остин, потому что кто-то в учебной части вывесил неверное расписание — такого со мной ещё не было. Теперь можно считаться настоящим студентом, полагаю.
Ладно, зато от тоски появилось новогоднее настроение.
Факт в том, что я могу сильно тревожиться, чувствовать себя плохо из-за нереальных вещей, быть ревнивой. Мне сложно доверять другим, даже если я хочу этого.
Это факт, и я стараюсь бороться с этим. Я успокаиваю себя, сглаживаю углы, пытаюсь описывать себе обстановку именно такой, какой она является.
Ревность для меня, честно говоря, — самое страшное чувство. От её последствий никто не страдает, кроме меня (слежу за этим), но она разъедает так ядовито, что иногда хочется не чувствовать ничего.
Мой ум временами заводит меня в дебри отчаяния из-за таких смешных причин...
Поэтому я решила не поддаваться этому — буду перешагивать через недоверие снова и снова, видеть вещи в истинном свете и не портить жизнь себе и другим.
Удачи мне, аминь.
Пятый день довольно тяжёлой болезни принёс только отчаянную веру в то, что когда это кончится, должно быть что-то невероятно прекрасное.
Кто придумал ветрянку?
А за окном гроза...